Ближний круг - Александр Афанасьев

для армии, с затемненными стеклами. Несколько человек – перекрыли дорогу и с той и с другой стороны, воинственно держа автоматы.

Вышел Саддам. Он был в своем обычном берете – и даже не попытался как-то замаскироваться.

Когда Кусей полез в машину – он остановил его рукой.

– Советский поедет со мной – и, видя недоумение и обиду на лице Кусея, добавил – а ты, если меня убьют, станешь Вождем.

Кусей пошел к третьей машине – но Николай не сомневался в том, что Кусей сейчас думает. Он нажил себе смертельного врага.

Ручка в кармане – жгла бедро. Ее нашли – но это была с виду обычная ручка. Она даже не была металлической – и быть замаскированным пистолетом никак не могла.

Саддам сел справа – а Николай, чтобы выиграть хотя бы пару секунд, начал обходить машину. Он вспомнил мать… и то, как он ей соврал, и то, как сбежал из дома, не желая видеть отца и врать еще и ему. Он обещал вернуться.

Но это, похоже, невозможно.

Садясь в машину – он все-таки вдавил колпачок. И больше – ничего делать не надо было. Только сидеть – и ждать.

Машины шли быстро. Город был перекрыт – но сейчас все бросились к тому месту, где произошло покушение. Остались только посты полиции и часть армейских постов. Они сидели так: Саддам сидел сразу за водителем, рядом Николай – а впереди Николая сидел Исмаил, держа на коленях автомат.

Машины – все три Ланд Круизера были одинаковыми – постоянно менялись во время движения местами. Этому не надо было учить – иракцы научились этому от англичан, которые тренировали их до советских.

Почему то он сразу понял, когда увидел пост на перекрестке – на самом выезде из города – он сразу понял, кто это такие. Возможно, его внимание привлекло то, что рядом с бронетранспортером Панар – уродливой, похожей на гроб на колесах машиной – стояла Тойота белого цвета, гражданская, а еще дальше и на противоположной стороне дороги – Мерседес.

Возможно, машина посольства с залепленными грязью номерами. Хотя вряд ли они так рискнули… мало ли.

– Ходу! – крикнул он, не вспомнив, что водитель не понимает по-русски. Они шли третьими в конвое, только что, поменявшись местами с машиной Кусея.

Из-за бронетранспортера показался солдат с тяжелой винтовкой G3, видимо трофейной. Из-за Тойоты показались еще двое, один плюхнул на капот сошки немецкого MG, у второго была такая же иранская винтовка…

– Ложись!

Николай рванул Саддама на себя и вниз до того, как по машинам забарабанили пули. Водитель машины Саддама – сделал совершенно не то, что он должен был сделать, чему его учили. Он должен был нажать на газ – а он нажал на тормоз, в то время как две головные машины – проскочили вперед. Тем самым – он и спас всех.

Нападающие – ожидали, что будут вести огонь по колонне, в то время как машины разделились – две остановились впереди, под огнем – и одна так и не доехали до места засады метров тридцать. Получалось, что они были вынуждены вести огонь по двум целям – к чему не были готовы.

Тем не менее – кто-то их учил. Первыми же выстрелами – застрелили водителя их машины. Затем – стрелок открыл огонь по моторному отсеку – чтобы гарантированно обездвижить машину. Мощная винтовка – била одиночными, каждый выстрел – как удар молотком. Пахло паленой резиной, горелой изоляцией и кровью.

У Николая – не было оружия, но что-то делать – было нужно. Сидения пока защищали, он обернулся назад, чтобы посмотреть, нет ли там чего. И увидел чудо – пулемет РПК, с пристегнутым магазином, стоящий на сошках между сидений…

Вот только в машине – он почти бесполезен.

Здоровенный японский внедорожник был просторнее советского автобуса, не обращая внимания на Саддама – он полез назад. Скворцов не был профессиональным телохранителем – но после Афганистана он разбирался в засадах и отлично понимал: остановиться – смерть! Сразу, без каких-либо вариантов – смерть. Подбивают первую машину, потом последнюю – и расстреливают остальные. Надо двигаться – если хочешь жить.

Перевалился назад, схватил пулемет, открыл заднюю дверь – и вывалился из машины. Огонь вели и слева и справа, с его стороны – стреляли с крыши. С колена – он выцелил стрелка и снял его одиночным. Тот упал назад и больше не показывался…

Николай пробежал вперед – стреляли от Мерседеса впереди, от броневика – хорошо то в отличие от БТР у него нет пулеметной башенки – вообще. Если бы тут был КПВТ – сейчас их на части бы разобрало.

Исмаил – был ранен, но не обращал внимания на это. Выбив стекло, он отстреливался из автомата, грудь и рука его – были в крови.

– Давай назад!

Ибрагим не ответил, Николай рванул его за рукав, показал жестом

– Назад! Я прикрою!

Ибрагим толкнул мертвого водителя – он был весь в крови, кровь была и на нем самом, и на руле, и на приборной доске и даже на пробитом пулей стекле были ее бурые брызги. Селектор – рычаг коробки передач был справа от руля – он переткнул его в положение назад. И – свободной рукой надавил на ногу уже мертвого водителя лежащую на педали газа – одновременно изо всех сил выворачивая руль.

С улицы, откуда они приехали, показалась еще одна машина, шведская Вольво. Она остановилась, перекрыв дорогу, в ней тоже были автоматчики. Один из стрелков – кинул на плечо трубу американского одноразового гранатомета.

Взревев – Тойота пошла назад. Впереди – ослепительно вспыхнуло – Скворцов понял, что налетчики взорвали головную машину конвоя из гранатомета и сейчас ударят по ним, по второй машине – как единственной, пытающейся спастись. Стрелка – гранатометчика он свалил, это спасло их – заряд гранатомета, пущенный по салону – ударил по капоту. Полыхнуло, капот вздыбился от удара, рухнуло внутрь принявшее на себя ударную волну и осколки лобовое стекло. Скворцову показалось на мгновение, что они погибли.

Двигатель работал. Хотя хвост внедорожника уже горел и был весь искорежен. Николай вывернул руль еще сильнее – и бронированная машина, набирая скорость, выскочила на тротуар. Потом – был треск, грохот и темнота

Потом – его дернули со спины, да с такой слоновьей силой, что чуть башка не оторвалась.

Это был иракский телохранитель Саддама, молчаливый здоровяк…

Тойота – была сделана очень удобно: два ряда сидений и лавки сзади, как в грузовой машине, было так просторно, как не было в советском РАФике. Саддам был еще жив, он что-то кричал, выхватив табанью – но его никто не слышал и не слушал. Телохранитель просто схватил его подмышки и потащил назад.

По машине – застучали автоматные пули, и в этот момент на них что-то обрушилось сверху, с треском и грохотом. До Скворцова вдруг дошло – рушится дом! Они въехали в дом – и одному Богу, а может – и черту известно, сколько в нем этажей. Будь машина не бронированной – она наверняка не выдержала бы, но этот внедорожник был бронирован.

Исмаил – ударил по бронированной дверце – и она не выдержала, открылась даже в переклиненном дверном проеме. Исмаил полез наружу, таща за собой Раиса. Ему было проще, Николаю же – пришлось перебираться через ряд сидений. Когда он только перебрался и упал в проем между первым и вторым рядом – кто-то, кто успел подскочить к самому внедорожнику, сунул внутрь ствол автомата и дал длинную, на весь магазин очередь. Пули – прошли выше, спинки сидений тоже были бронированные – но совсем рядом…

Николай дернулся – и вывалился из машины…

Это была какая-то лавка, закрытая по случаю торжеств. Уже тянуло дымом…

Исмаил – проворчал что-то из темноты, и Николай с трудом встал и поплелся на голос, чуть не падая. Надо было идти… любой ценой…

Исмаил и Саддам – были в задней части лавки. Саддам был цел – ни царапины. Только шептал что-то на арабском…

Исмаил держал в руках короткий автомат. Николай проверил свою Ческу Зброевку

– Надо уходить. Понимаешь?

Исмаил кивнул

– Я иду первым…

Гвардейцы – могли быть где угодно…

Держа пистолет наготове – Николай осторожно подошел к двери, примерился, пинком распахнул ее. Дверь выходила на соседнюю улицу, перекрытую, как и многие улицы в городе по случаю торжеств. Он приметил стоявший у тротуара старый Мерседес

Внутри здания – глухо прогремела очередь. Стрельба на соседней улице – шла не смолкая, очевидно – мятежники стрелялись с теми,